«Личные качества Киреевского высоко ценились всеми знавшими его. Его любили и уважали не только люди одного с ним образа мыслей, но и различных с ним взглядов: может быть, ни с кем из славянофилов западники не поддерживали таких хороших отношений, как с И. В. Киреевским. По словам видавших его, Киреевский производил сильное впечатление своею личностью. Он как бы совершенно не входил в обыкновенные рамки. Всем существом своим он как бы вносил тепло и прелесть духовной атмосферы...»


«Необычайная тонкость, сопряженная с самою добросовестною уступчивостью, когда противник был прав, и с какою-то нежною пощадою, когда слабость противника была явною, врожденное отвращение от всего грубого в жизни, в выражении мысли или в отношениях к другим людям; готовность всегда прощать врагам и мириться с ними искренно, глубокая ненависть к пороку и крайнее снисхождение в суде о порочных людях».


«Cамобытная русская философия»

«Предпосылка её — духовно-нравственная цельность личности, находящая своё выражение в религиозной вере, а основная задача — «мысленное развитие»... «отношения веры к современной образованности». В отходе от религиозных начал, утрате духовной цельности и, в частности, разъединении познавательных и моральных сил Киреевский видит источник кризиса «европейского просвещения» и господства отвлеченного мышления в идеалистической философии. Усвоение Россией достижений «европейской образованности», этого «зрелого плода всечеловеческого развития», должно сопровождаться переосмыслением их на основе православного учения, сохранившего в чистоте изначальную истину христианства. В этом и состоит то «новое начало», которое Россия призвана внести во всемирную историю; источники его он пытается усмотреть в характере древнерусской общественной жизни и быта».