«Одна деятельность, живая, беспрестанная, утомительная, может спасти меня от душевного упадка, - писал Киреевский брату в Мюнхен. - Вот почему я думаю ехать в чужие края и возвратившись, опьяниться деятельностью».

«Официально был признан человеком неблагомыслящим и неблагонадежным. Ему угрожало удаление из столицы, и он спасен был только горячим и энергическим заступничеством В. А. Жуковского. Между Государем и Жуковским, по свидетельству А. П. Елагиной, произошла сцена, после которой поэт приостановил даже на две недели занятия с Наследником Цесаревичем, думая вовсе удалиться от двора».

«Влюбившись в свою троюродную сестру, Н. П. Арвеневу, Киреевский просил ее руки и получил отказ. Отказ этот так потряс его нравственно и физически, что врачи признали для него необходимым путешествия. В январе 1830 году Киреевский выехал за границу, не для того, чтобы учиться, как он прежде мечтал, а для того, чтобы рассеяться. Через четыре месяца острота чувства прошла, но тяжелый осадок остался чуть ли не навсегда в душе Киреевского. «Для меня молодость уже качество чужое и завидное, - пишет 24-летний Киреевский; — на всякое кипенье восторга я смотрю с таким же чувством, с каким безногий инвалид глядит на удалые движения своих товарищей».

«Если нет счастья, есть долг».